Превенции подростковых суицидов

Аватара пользователя
Admin
Администратор
Сообщения: 16785
Зарегистрирован: 11 мар 2022, 17:32

Re: Превенции подростковых суицидов

Сообщение Admin »

phpBB [video]
По вопросам работы ресурса можно писать сюда - mal-kuz@yandex.ru (мои ответы могут уходить в Спам) или в личные сообщения
Спасибо, что выбрали форум "Малыши-Кузнечики"! :love:
Аватара пользователя
Admin
Администратор
Сообщения: 16785
Зарегистрирован: 11 мар 2022, 17:32

Re: Превенции подростковых суицидов

Сообщение Admin »

Подростковый суицид: как распознать опасность

Депрессия, конфликты с родителями и сверстниками, тяжелые экзамены, несчастная любовь... Сильные переживания могут толкнуть подростка на страшный шаг. Как уловить тревожные сигналы и предотвратить трагедию?

По общему числу самоубийств Россия находится на четвертом месте в мире — после Индии, Китая и США. Хотя количество самоубийств в России снижается, суицид по-прежнему является одной из основных причин смерти молодых людей. Психолог Сергей Соколов объясняет, как предупредить несчастье.

«Прежде всего, надо четко отличать, что движет подростком, который пытается наложить на себя руки.

Его поведение может быть демонстративным. Подросток стремится обратить внимание на себя и свои проблемы, показать, что ему трудно. Проявления могут разными — от мелких порезов кистей рук до отравления неядовитыми лекарствами и изображения повешения. Обычно это делается не для того, чтобы причинить себе реальный вред или лишить себя жизни, а с целью напугать окружающих, заставить их задуматься, «осознать» свое несправедливое отношение к нему.

Другой вариант — аффективное поведение. Подросток действует импульсивно, без четкого плана. Сильные негативные эмоции — обида, гнев — мешают ему адекватно воспринимать ситуацию. Чаще всего прибегают к попыткам повешения, отравлению токсичными и сильнодействующими препаратами.

Истинное суицидальное поведение — самое опасное. Именно оно чаще всего приводит к смерти. Подросток готовится к совершению самоубийства, продумывает план действий. В таких случаях подростки часто оставляют записки, адресованные родственникам и друзьям, в которых они прощаются со всеми и объясняют причины своего решения. При истинном суицидальном поведении чаще прибегают к повешению или к спрыгиванию с высоты.

КАК ПОНЯТЬ, ЧТО ПОДРОСТОК НАСТРОЕН СЕРЬЕЗНО?

Редко бывает так, что о готовящемся самоубийстве не знает никто из окружения подростка — ни друзья, ни члены семьи. Он может заявлять об этом как открытым текстом, так и намеками, предупреждая, что устал от этой жизни и думает только о смерти. Здесь важно услышать и понять, насколько серьезны его намерения.

В любом случае, если подросток заговорил с вами о совершении суицида, к его словам нужно относиться предельно ответственно. Важно понимать, что таким образом он просит о помощи.

Аффективный суицид предотвратить очень сложно, для этого надо находиться рядом. Но если решение об уходе из жизни продумывается и планируется, у близких больше шансов заметить проблему и принять меры.

Этому шагу, как правило, предшествует более или менее продолжительный период переживаний, борьбы мотивов и поиска выхода из создавшейся ситуации.

Есть мнение, что подросток, который единожды пытался покончить с собой, сделает еще попытку, и так до тех пор, пока его намерения не увенчаются успехом. На самом деле это не так. Если подростку не удалось покончить с собой с первого раза, следующих попыток, как правило, не будет.

ЧТО МОЖЕТ СТАТЬ СИГНАЛОМ ТРЕВОГИ?

- У него затяжная депрессия. Речь идет о патологическом снижении настроения. Если подросток часто выглядит подавленным, раздражительным, уходит от общения, узнайте, что его беспокоит.

- Он ведет себя демонстративно. Обращайте внимание на любое несвойственное для подростка проявление эмоций (а также внешний вид). Возможно, своим поведением он пытается привлечь ваше внимание, что-то донести.

- В его творчестве появляются депрессивные нотки. Если в рисунках или музыке подростка преобладают мотивы, связанные со смертью и суицидом, это может стать для вас сигналом.

- Он изменил образ жизни, интересы, имидж. Чем живет ваш ребёнок в настоящее время? Что может его беспокоить, на ваш взгляд, прямо сейчас? Поговорите с ним об этом. Продемонстрируйте свою заботу и небезразличное отношение.

- Он не может разобраться в своих переживаниях. Подростки на грани суицида могут испытывать безнадежность. В то же самое время они надеются на благоприятное решение своей проблемы. Помните: часто желания за и против суицида настолько уравновешенны, что если близкие вовремя угадывают намерения подростка и проявляют внимание и заботу, весы чаще всего склоняются в сторону жизни.

Чаще беседуйте с подростком о благоприятных перспективах его становления и развития как личности. Приводите положительные примеры из своей жизни, из жизни знакомых.

Если подросток не идет на контакт, следует обязательно обратиться за помощью к психологу, психотерапевту.

Всегда помните: оценить глубину эмоционального переживания смогут, прежде всего, родные люди, или друзья. Поэтому надо быть очень внимательными по отношению к своим близким подросткового возраста. Тогда вы сможете предупредить беду».
https://www.psychologies.ru/articles/po ... -opasnost/
По вопросам работы ресурса можно писать сюда - mal-kuz@yandex.ru (мои ответы могут уходить в Спам) или в личные сообщения
Спасибо, что выбрали форум "Малыши-Кузнечики"! :love:
Аватара пользователя
Admin
Администратор
Сообщения: 16785
Зарегистрирован: 11 мар 2022, 17:32

Re: Превенции подростковых суицидов

Сообщение Admin »

«Для меня стало шоком, когда ребенок рассказал врачу свои мысли о смерти»

Рассказы двух мам о том, как не наделать ошибок, как поддержать и уберечь от самого страшного. Одна из них три года назад потеряла сына. Другая помогает дочери справиться с клинической депрессией. Их опыт куплен дорогой ценой

«Врач сказал — как вы будете с этим жить?»

Алина (имя изменено):


— У меня две дочери, одной 24 года, другой 15. У обеих диагностирована депрессия. Старшая девочка справляется с этим достаточно успешно, она уже около трех лет принимает лекарства и в целом стабильна. Сейчас у меня она не вызывает опасений.

А вот с младшей ситуация сложней. Зимой она лежала в центре Психического здоровья детей и подростков. Ей нужны постоянная поддержка и присмотр. Вот, скажем, на днях я собиралась на дачу, но у младшей был такой потерянный вид, что я не рискнула оставить ее дома одну и забрала с собой.

Она тоже принимает препараты. И врачи постоянно меняют ей схему — снижают или повышают дозировки, меняют лекарства. Это продолжается уже больше года, и пока не удалось добиться стабильности. Бывает, что несколько месяцев у нее ровное, хорошее настроение, а потом — беспричинная плаксивость, тоска, становится невозможно учиться.

Врачи считают, что диагноз младшей дочери надо уточнять, возможно, там более тонкая проблема, но для этого ей надо ходить в дневной стационар. А она так не может.

О том, что с младшей дочкой что-то не так, я заметила, когда у нее появились сложности с учебой: все время вне школы уходило на домашку. Дочь училась без троек, но ей было очень трудно.

Я решила, что это такой тяжелый восьмой класс, что это какие-то гормональные особенности пубертата… Потом она перестала убираться в комнате — хотя порядок для нее чрезвычайно важен. А потом, как и старшая, она пришла ко мне и сказала — мам, я больше не могу, мне так тяжело, я не знаю, что со мной происходит. Она плакала и не могла объяснить, почему. Потом у нее еще и несчастная любовь случилась в школе.

В тот момент я сама ходила к психологу, и на одной из встреч попросила совета — куда обратиться с ребенком. Мне посоветовали детского психиатра, и мы с младшей пошли на частный прием. И буквально на второй встрече доктор настояла на необходимости стационара.

Для меня стало неожиданностью, когда дочка рассказала врачу о своих мыслях о смерти. Как она выразилась — нехорошие мысли, и притом навязчивые.

Тогда психиатр сказала, что она выпишет таблетки, но надо обязательно в больницу. Мне это очень не понравилось, младшая у меня очень домашняя девочка, она сильно привязана ко мне, она в больнице лежала один раз в жизни, и всего три дня. Я наотрез отказалась.

Мы начали терапию, потом школу отправили на дистанционку, и постепенно стало легче. Мы с дочкой постоянно обсуждали ее состояние, она сразу мне говорила, если чувствовала себя как-то не так. К осени все стало значительно лучше, и мы обсуждали с врачом, не пора ли дочке слезать с препаратов.

Но снова началась школа, я имею в виду, уже не дистанционное обучение, а надо было ходить на уроки. И стало хуже.

Знаете, это безумно тяжело, когда с ребенком вроде бы все нормально, а через два часа ее накрыло, она рыдает и не может успокоиться. У нее начала развиваться сильная тревожность.

К тому времени она общалась с психиатром один на один, но я почувствовала, что мне надо поехать вместе с ней, поговорить с врачом, понять, что происходит.

И на приеме дочка рассказала, что когда она была дома одна, она стояла у окна, и ей очень хотелось выпрыгнуть. Врач спросила — что тебя остановило? Она ответила — я поняла, что мои близкие будут очень страдать.

Врач сказала, что не может отпустить нас домой, на этот раз без госпитализации не обойтись. Что в больнице быстрее подберут схему, там будет более точная настройка, что ли. Конечно, я снова испугалась, я говорила, что работаю из дома, почти никуда не хожу, что если надо, я могу ребенка постоянно контролировать. Но доктор сказала: а если что-то произойдет, как вы будете с этим жить, вспоминая о том, что вас предупредили? И я поняла — надо.

Да, нам с дочкой потребовалось время, чтобы подготовиться. Мы сначала пошли в кафе, долго разговаривали. Для нее это было потрясение, она очень плакала. А я говорила, что, возможно, она найдет новых друзей и вообще для нее это будет интересный опыт. Тем более, что она мечтает сама стать психиатром. Не сразу, но она с этим согласилась. Неделю она провела в изолированном боксе — без телефона, без общения с кем-либо, кроме врача. Нам разрешали созваниваться только два раза в день. А потом еще три недели в отделении.

В этой больнице очень жесткие и на первый взгляд, тюремные правила, которые поначалу шокируют, а потом понимаешь, что это сделано ради безопасности детей, потому что дети там самые разные. Дочка мне по возвращении неделю рассказывала, что там и как было, какие дети и с какими проблемами. И мы пришли к тому, что да, это не жестокость, а забота.

Меня поразило, как много в этом стационаре детей и подростков. Очень много. Дочку даже положили с детьми потяжелее — потому что там, где дети с более легкими диагнозами, не было мест.

И при этом — очень много молодых врачей, младший персонал — молодые девушки и юноши. И все очень добрые и милые. Дочка много рассказывала про медиков, которые ей понравились.

Сейчас она продолжает принимать несколько препаратов, и с этим, конечно, непросто — надо постоянно приспосабливаться к побочкам, смотреть за реакциями. Но в целом все неплохо. Дочка говорит, что суицидальные мысли к ней не возвращаются, но иногда бывает беспричинная апатия.

У нас с ней нет запретных тем, я не делаю, например, из разговоров о самоубийстве что-то страшное, о чем надо умалчивать. Я поняла, что с детьми надо разговаривать обо всем, в том числе и о страшном.

Все время показывать, что ты ими интересуешься, ты к ним внимательна. Как ты себя чувствуешь, что ты сегодня делала, как прошел твой день, как ты сходила к врачу, что тебе рассказали, что ты чувствуешь? Тогда они уже сами настраиваются на такое общение, привыкают наблюдать за собой и рассказывать.

Я знаю, что не во всех семьях складываются такие доверительные отношения. Для меня это скорее норма, мои родители, когда я была маленькой, были очень принимающими и адекватными. И я старалась передавать это своим дочкам — уважение, принятие, любовь.

Я прочитала в какой-то книжке и все время повторяю себе такую фразу — ребенок нуждается в любви родителей тогда, когда он меньше всего её заслуживает. Для меня это постулат. Это правильно, показывать свою любовь даже тогда, когда хочется отшлепать. Или хотя бы не показывать, что ты его любишь, но и не шлепать.

Я не отслеживаю историю браузеров у детей, для меня это табу. А что касается новых идей, книг, знакомств — мне даже не надо спрашивать. Младшая так вовсе меня заваливает своими впечатлениями. Сейчас она начала читать новую книгу Мураками и мы говорим об этом целыми днями.

Есть еще один момент. Когда старшая дочка училась в выпускном классе, один из ее одноклассников в самые первые дни сентября покончил с собой. Я ужасно плакала, когда узнала об этом, и жалела мальчика — как ему, наверное, было жутко в последние дни. Я всегда его жалела, сколько они учились вместе с дочкой — с тех пор, как узнала, что он растет без мамы.

Мои дочки видели, как я переживала из-за случившегося. Тогда одноклассники ездили на похороны, давали показания полиции. Все это много обсуждалось. Наверное, этот опыт сказывается на моих девочках. Они знают, какое горе причиняют такие поступки, как горько от того, что понимаешь — можно было что-то исправить, а теперь невозможно.

Наверное, поэтому мне не сложно разговаривать на такие темы.

Самое тяжелое — другое. Когда младшая приходит и спрашивает — мама, а в чем смысл моей жизни? Для чего мне жить? Только для того, чтобы тебя радовать? Вот это настоящее испытание — найти правильный ответ, который будет помниться еще долго-долго.

Во всех этих испытаниях меня очень поддерживают близкие, особенно — муж. И это помогает оставаться доброй, понимающей, ресурсной мамой. Такая поддержка очень важна. Я даже так скажу — даже без каких-то специальных поддерживающих слов или действий, само то, что меня понимают, что я не одна — уже помогает.

Когда болеют дети — это очень тяжело. И очень важно не замыкаться в себе, не оставаться наедине со своим напряжением. Поэтому я бы советовала мамам, которые сейчас в такой же ситуации, как и я, подумать и обязательно найти человека, который будет вас терпеливо и благожелательно выслушивать, понимать и принимать. Наверное, психолог был бы идеальным вариантом.

Очень важно научиться доверять врачам и не бояться лечения и лекарств. Психиатрия и антидепрессанты у нас сильно стигматизированы, их даже боязно упомянуть в разговоре с иными людьми. И я тоже боялась — боялась, что таблетки вызывают привыкание, что надо будет с них “слезать” — а ведь для многих они настоящее спасение. И диагноз — это не “крест на жизни ребенка”, а помощь, которая ему очень нужна.

И нужно обязательно что-то делать для себя. Что-то, что радует, что дает ресурс, что позволяет переключиться. Я, например, ухожу на улицу рисовать. И муж, и дочки заметили, что после таких вылазок я возвращаюсь отдохнувшей.

У меня достаточно творческая работа, но все же когда я рисую для себя, для собственного удовольствия — это совсем другое. Так я могу какое-то время ни о чем не думать. Таким занятием может быть что угодно — хоть маникюр. Мне кажется, тут главное условие — чтобы это было какое-то бесполезное занятие. Не для заработка, не для дома, не для семьи. Только для радости.

Женщины часто склонны отодвигать себя на второй план и сначала делать что-то для своих родных, для семьи. Но если жить в постоянном напряжении, можно сломаться. А от этого близким не станет лучше.

«Мне надо было искать именно подросткового психиатра»

Евгения В.:


— С тех пор, как погиб мой сын, прошло три года. Он и его подруга покончили с собой. И я уже давно поняла, в чем была моя главная ошибка, что я сделала не так. Конечно, наверняка я уже никогда не узнаю, можно ли было предотвратить. Но эту ошибку я считаю роковой.

Когда я поняла, что с ребенком что-то не так, я повела его к психиатру, которому доверяла, которого хорошо знала. Это врач в одной известной частной клинике. У меня не было оснований сомневаться в ее компетенции. Но, как потом выяснилось, нельзя водить подростка к взрослому психиатру.

Дело в том, что у подростков вот эти психические процессы происходят несколько иначе. И каким бы квалифицированным ни был взрослый врач, он не может распознать замаскированные проблемы у подростков.

А я привела сына к врачу, который после часового приема сказал — отстаньте от ребенка, у него все нормально. Я тогда выдохнула с облегчением. Но, видимо, выдыхать было не нужно.

Как именно я поняла, что с сыном происходит что-то не то? Ему стало тяжело учиться. Даже вставать по утрам сил не было. Я его будила каждое утро, выходила из себя, что он никак не может проснуться.

Годом ранее такое уже было, тогда я водила его к невропатологу, который выписал какой-то банальный препарат для поддержания нервной системы. Тогда это помогло. Но на этот раз он категорически отказался что-либо принимать.

Я его положила в больницу, потому что начались и скачки давления, и сосудистые проявления. Сын не переносил никаких физических нагрузок, настолько все стало тяжело. Его обследовали, и в конце концов лечащий врач сказала — по части кардиологии ничего нет, но мне кажется, вам надо к психиатру. Она не стала уточнять, что надо к подростковому психиатру, не к взрослому. Просто — к психиатру.

И та психиатр, к которой я обратилась, не сказала, что мальчик не ее пациент, что мне надо к подростковому психиатру. Она была уверена, что у него все в порядке.

Я позвонила ей после гибели сына. Она ужаснулась и сказала, что как мать меня понимает и поддерживает. Несколько раз подчеркнула, что сочувствует именно как мать. Отделила себя от своей профессии, от профессиональной ответственности. Не знаю, что там у врачей в головах, они же часто сталкиваются со смертями, может быть, у них стойкий иммунитет.

Еще одну ужасную глупость я совершила, доверяя своему ребенку.

Дело в том, что дети в депрессивном состоянии могут быть очень хитрыми и изворотливыми. Вероятно, сын часто меня обманывал, но мне не приходило в голову ему не верить.

Однажды я заметила у него на руках порезы. Меня это шокировало. Уже после того, как он погиб, я узнала, что такие сигналы нельзя игнорировать, их всегда нужно воспринимать как предупреждение. Но тогда он мне сказал — я же хочу стать подростковым психологом, а они часто режут себе вены. Вот и решил попробовать, каково это. И я почему-то ему поверила.

Потом я много думала, что я могла бы сделать? Учитывая, что он отказывался дальше ходить по врачам. Вызвать психиатрическую неотложку? Это довольно унизительная процедура. После этого сын точно перестал бы мне доверять и отношения разрушились. И непонятно, помогло бы это или навредило. Сплошное гадание на кофейной гуще — а что, если бы?

Я бы хотела сказать другим мамам, другим родителям — помните, нельзя перекладывать всю ответственность на специалистов.

Специалист видит ребенка 20-40 минут на приеме. А мы его видим каждый день. И какой бы ни был специалист, все-таки окончательно говорить: «Уф, ну, все хорошо» — и дальше жить так, как будто все нормально, нельзя. Нужно продолжать наблюдать, сомневаться.

Да, это проблема — как не уйти в какую-то гипертрофированную тревожность и не изматывать своего ребенка все время необоснованными подозрениями, постоянным контролем, но при этом быть достаточно бдительным. Я не знаю, где найти золотую середину. Но ее нужно искать.

И важно не стесняться и не бояться таких проблем. Ну, вроде того, что «у всех дети как дети, получают золотые медали, а мой вот лежит на диване и ничего не хочет». Конечно, когда ребенок ничего не хочет — это не вполне нормально. Но это совершенно точно не постыдно. И важно понять, как ему помочь.

Есть форум Ирины Лукьяновой, «Импульс», сайт для родителей детей с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, где общаются родители детей с особенностями. В первую очередь, с СДВГ, но и с другими проблемами, в том числе с депрессиями. И это очень важно — возможность встретить людей, которые сталкиваются с похожими проблемами, понимать, что ты не один. Опять же, там можно искать и полезную информацию.

Я не знаю, есть ли группы поддержки для родителей, у которых дети живы, но испытывают тягу к самоубийству, а для суицидентов, то есть тех, у кого члены семьи уже ушли, такие группы есть. Меня дочка почти сразу отвела в группу, которую частным образом ведут два психолога МЧС, Это платно, но посильно. И это действительно помогает — общение с людьми, которые переживают то же самое, которые понимают. Это вообще очень важно — понять, что ты не одинок со своими проблемами.

И еще — ребенка нужно жалеть. Был момент, когда мне позвонила учительница, сказала, что у сына много чего не сдано, что он не готов к экзамену. Я спокойно спросила ее, что нам нужно будет сделать, если он не сдаст экзамен? Понимаете, я была готова к тому, что он останется на второй год, перейдет в экстернат. Это не стыдно. Это нормально — что ему нужно больше времени.

У диких племен были обряды инициации молодых людей. Им, допустим, надо было победить на охоте какого-нибудь хищника. Это было страшно и болезненно — или ты тигра, или тигр тебя.

Но вот в этом преодолении рождался взрослый человек. Мы сейчас не сталкиваемся с тиграми, не ходим на охоту. И взросление у детей происходит совсем иначе, иногда невероятно болезненно.

Так вот, наша задача — помочь нашим детям справиться с тигром внутри себя. Есть дети, которые спокойно проходят этот этап. А другим нужна помощь. И одной любви для этого недостаточно.

К сожалению, иногда дети перестают чувствовать любовь. Не понимают, что их любят. Мой сын написал в дневнике — маме будет легче, если я умру. Могла ли я достучаться до него? Объяснить ему, что это не так? Он совсем ничего тогда не слышал. С таким не справиться без специалистов — настоящих специалистов, которые понимают, как работать с детьми.
https://www.miloserdie.ru/article/moj-r ... jti-s-uma/
По вопросам работы ресурса можно писать сюда - mal-kuz@yandex.ru (мои ответы могут уходить в Спам) или в личные сообщения
Спасибо, что выбрали форум "Малыши-Кузнечики"! :love:
Аватара пользователя
Admin
Администратор
Сообщения: 16785
Зарегистрирован: 11 мар 2022, 17:32

Re: Превенции подростковых суицидов

Сообщение Admin »

«Строго говоря, группу риска по суицидам составляют все подростки без исключения»

Мы говорим об этом с Еленой Вроно, подростковым психиатром-суицидологом, семейным психотерапевтом, кандидатом медицинских наук, автором книги «Поймите своего ребенка».

Депрессия в маске

— Одна мама погибшего в результате попытки суицида ребенка, перед этим довольно долго водила его к найденному по рекомендации психиатру, и в итоге наблюдений психиатр сказал: ваш ребенок здоров, оставьте его в покое. Через полгода ребенок покончил с собой, а маме сказали, что нужен был именно подростковый специалист, а не психиатр вообще. Это настолько важно?

— В зоне риска попыток суицида в первую очередь находятся подростки, страдающие разными формами подростковых депрессий. А особенность и опасность подростковой депрессии в том, что ее очень сложно диагностировать.

Очень редко депрессивный подросток выглядит как классический депрессивный пациент – печальный человек, лежащий носом к стенке и отказывающийся от еды.

Подросток выглядит так, только когда его депрессия уже приобрела клинический характер.

Чаще всего подростковая депрессия прикрывается «маской» отклоняющегося поведения. Подросток делается трудным, грубым, неоткровенным; его ситуация пару лет назад вспоминается как «с ним было гораздо легче».

Отличить подростковый кризис от депрессии сможет специалист — подростковый психиатр. Симптоматика у подростков очень специфическая, узкий специалист разберется лучше. Кроме того, для подростков есть довольно много тонкостей в выборе и дозировке препаратов.

Многие родители, например, самоповреждения на руках и других частях тела подростка считают верным признаком суицида. На самом деле это не так – порезы сигналят о болезненной эмоциональной неустойчивости; их появление – признак того, что ребенок пытается сбросить излишнее напряжение, чтобы, в конечном счете, продолжать жить. Паниковать: «Это суицид, просто незавершенный», — не стоит. Излишняя тревога в этой ситуации лишает родителей необходимой адекватности. Но и пропускать этот момент нельзя.

Подростку с самоповреждениями обязательно нужна помощь специалиста и, возможно, медикаментозная коррекция. Если ребенок в этой ситуации отказывается от консультации врача, обращайтесь сами, это тоже способ начать разбираться, а значит снижать тревожность в семье.

Сейчас в интернете довольно много лекций разных психиатров. Познакомиться с такими лекциями родителям может быть не вредно. Но надо понимать, что всякий лекционный материал обобщен, не рассчитан на анализ конкретных случаев. Случай вашего ребенка может быть совершенно нетипичным, но определить это сможет только специалист, который прицельно знакомиться именно с ним.

Обычно ситуация при подростковой депрессии развивается так: сначала начинаются неуспехи в каких-то областях, а потом пропадает мотивация. Ведь стараться, если со всех сторон неуспех, бесполезно.

Не бойтесь академических неудач ребенка. Важно обеспечить ему своевременную помощь: репетиторы, тьюторы и пр. Это требует расходов. Не тратьте силы на конфликты с двоечником. Работайте, чтобы быть готовым эту помощь оплатить.

Портрет подростка

Как не потерять доверие ребенка

— Некоторые мамы, даже после того, как ребенку поставлен диагноз «депрессия», сохраняют с ним контакт, а другие говорят, что ребенок совершенно закрылся. От чего это зависит?


— Когда депрессивный подросток прячет от близких свою жизнь, это не совсем скрытность, это называется «диссимуляция» — человек хочет предъявить себя окружающим как не страдающего.

Диссимуляция может быть как признаком глубокой стадии депрессии, так и следствием сложившихся отношений в семье. Как и любой подросток, ребенок с подростковой депрессией активно отворачивается от родителей и поворачивается в сторону улицы, точнее, на сегодняшний день, гаджетов. Он ориентируется на своих приятелей по социальным сетям, причем свою виртуальную жизнь старается всячески скрыть от родителей.

Интернет всем доступен, подросток просматривает его и ставит себе диагноз раньше, чем он с родителями оказывается у врача. Также очень внимательно им анализируются все врачебные назначения.

Причем информацию подростки, как правило, черпают на форумах, которые забиты самоотчетами людей, лечившимися неудачно или самостоятельно.

Депрессивный пациент в семье – это ситуация, в которой сложно всем: родителям невыносимо трудно с подростком, но и ему самому очень трудно, он страдает. Не потерять контакт с ребенком – главное. Все остальное – получает он пятерки или тройки, справляется с учебой, или его приходится переводить в экстернат, – второстепенно.

Основное правило, которое здесь родителям нужно соблюдать: все требования, которые вы предъявляете ребенку, вы соблюдаете сами. Например, если вы требуете, чтобы подросток возвращался вовремя или звонил, если задерживается, — поступайте так же сами.

Ваши поступки важнее ваших деклараций. Если ваши дела и слова не совпадают, подросток перестает нам доверять. Если он более или менее уверен в себе, он выскажет свои претензии вслух, а, если не уверен (что услышат, не отмахнутся), замкнется и сочтет, что разговаривать с нами бесполезно. Именно здесь происходит потеря контакта между родителями и детьми, что усугубляет кризисные переживания.

Ребенок – самый внимательный свидетель отношений родителей

— Если ситуация тяжелая со всех сторон – родители неблагополучны, например, отец пьет, мама тревожная, и у ребенка депрессия, кому первому помогать?


— Есть распространенная точка зрения, что расстройства подростка – это, в первую очередь, симптом неблагополучия в родительской паре.

Взрослые не отдают себе отчет в том, насколько внимательного свидетеля они имеют в лице ребенка – даже если они очень стараются скрыть неблагополучие в отношениях, ребенок это почувствует.

При этом ситуацию «подростковая депрессия у ребенка в дисфункциональной семье» надо начинать разбирать с решения проблем родителей. Подумайте: вам (родителю) трудно с вашим ребенком, однако социальной дезадаптации ребенка не наблюдается — на него не жалуются в школе, он не одинок, у него есть друзья, он не бросает, едва успев начать, любые занятия. Ребенок просто отдалился от вас.

В этом случае подумайте, что с вами: обращайтесь за помощью, так как вы перестали справляться с ребенком, понимать его, не доверяете ему, постоянно тревожитесь о нем, и ваши с ним отношения вас не удовлетворяют. Возможно, что-то на фоне взросления, сепарации ребенка происходит с вами.

У меня нередко бывает так, что на прием приходит мама с ребенком решать проблемы ребенка, а рецепт я выписываю маме. Идеальное развитие ситуации после этого: мама начинает принимать препараты, у нее снижается тревожность.

Мама перестает дергать ребенка, как только ей что-то показалось (то есть, без серьезного повода с его стороны). В результате напряжение у ребенка тоже снижается, между ним и мамой выстраивается какой-то диалог.

Ведь тревога – вещь «заразная», она порождает очень большое напряжение. А напряженный ребенок, во-первых, не очень адекватно реагирует на все происходящее (может стать колючим, закрыться, грубить), а, во-вторых, может устраивать близким разнообразные «проверки» (например, наносить самоповреждения, попадать в какие-то опасные ситуации), чтобы убедиться, что его любят. И это происходит почти на подсознательном уровне.

«Для меня стало шоком, когда ребенок рассказал врачу свои мысли о смерти»

Плохое давно позади, а ребенок заболел


Иногда возникает ситуация: семья переживала кризис — ребенок был здоров; а когда мама, например, наконец, рассталась с мужем-алкоголиком и семья зажила спокойней, — ребенок заболел. Да, психика часто реагирует с опозданием. Кроме того, развод родителей в любом случае становится для ребенка травматичным событием, вызывает огромное напряжение и тревогу, далеко не всегда явные. В любом случае не стоит рассчитывать на то, что кризис обойдется без переживаний.
https://www.miloserdie.ru/article/strog ... yucheniya/
По вопросам работы ресурса можно писать сюда - mal-kuz@yandex.ru (мои ответы могут уходить в Спам) или в личные сообщения
Спасибо, что выбрали форум "Малыши-Кузнечики"! :love:
Аватара пользователя
Admin
Администратор
Сообщения: 16785
Зарегистрирован: 11 мар 2022, 17:32

Re: Превенции подростковых суицидов

Сообщение Admin »

00:00 -Вступление. Тема ролика.
3:44 -Действительно ли у нас всё так плохо?
5:00 -Какие группы риска? Заблуждения подростков.
9:44 -Старческий суицид. Почему это происходит? Есть ли статистика?
12:31 -Динамика роста старческих самоубийств идет во всём мире?
13:35 -В России есть какая-то специфика?
15:27 -Способ, выбранный человеком, как он его выбирает? Как собирается статистика?
18:05 -Что является причиной самоубийств?
21:05 -Как происходит переход? Теория от мысли к действию. Идея последней капли.
24:06 -Как понять и предотвратить суицид? Вербальные и не вербальные предикторы.
27:48 -Предикторы, что можно считать ими?
29:43 -Есть ли связь между благополучием и суицидом? Неопределенные причины.
33:45 -Ведется ли расследование при самоубийстве?
36:42 -Закон о доведение до самоубийства и информирование людей.
41:05 -Копируемое поведение. Эффект Вертера.
44:10 -Есть ли у нас ассоциации против суицида? Ориентиры для медиа.
47:26 -Телефоны доверия и какие сервисы могут помочь?
49:46 -Как в идеале это должно выглядеть?
51:22 -Скандинавские страны. Можно ли их опыт использовать у нас?
52:34 -Новые методы. Диалектическая поведенческая терапия, что это?
53:43 -На что нужно еще обращать внимание? Лайфхаки.
1:00:45 -Могут ли помогать школьные институты?
1:01:43 -Что необходимо сделать? Признание проблемы.
1:04:39 -Роль церкви в предотвращении самоубийств.
1:06:09 -Обращение к зрителям.

phpBB [video]
По вопросам работы ресурса можно писать сюда - mal-kuz@yandex.ru (мои ответы могут уходить в Спам) или в личные сообщения
Спасибо, что выбрали форум "Малыши-Кузнечики"! :love:
Аватара пользователя
Admin
Администратор
Сообщения: 16785
Зарегистрирован: 11 мар 2022, 17:32

Re: Превенции подростковых суицидов

Сообщение Admin »

Лишнее слово — «вязки» или галоперидол: как в России лечат после попытки самоубийства

Россия на протяжении многих лет занимает верхние позиции в списках стран с наибольшим количеством самоубийств, а примерное количество суицидальных попыток может достигать 430 тысяч в год. При этом в стране не выстроена не только профилактика, но и реабилитация таких пациентов. Подробнее о том, что ждет россиян после попытки суицида, — в репортаже «Таких дел»

По данным Всемирной организации здравоохранения на 2019 год, на 100 тысяч человек в России приходилось 24 самоубийства. Согласно Росстату, в 2019 году было совершено 17 192 самоубийства. Подсчитать количество суицидальных попыток, не завершившихся смертью, сложнее, но американская организация SAVE сообщает, что на каждый совершенный суицид приходится 25 попыток. Если пользоваться этой оценкой, примерное количество суицидальных попыток в России находится на уровне 430 тысяч в год.

Далеко не всегда человек сам обращается за помощью после попытки самоубийства. Еще реже за помощью обращаются на этапе суицидальных мыслей и намерений. А то, что происходит с пациентами, когда их госпитализируют, в России до сих пор сильно зависит от «знакомого врача», который может замолвить словечко, региона проживания и простого везения. Многим не везет.

«Единственная травма осталась из-за больницы»

Аля из Москвы решила умереть 14 марта 2021 года. В последние две недели перед попыткой самоубийства она не могла найти в аптеках препараты, которые принимает от рекуррентной депрессии и пограничного расстройства личности.

Это значительно ухудшило ее эмоциональное состояние, и она приняла импульсивное решение в моменте. «Я понимала, что завтра передумаю, — вспоминает она. — Но я решила сразу: все».

Девушка приняла большую дозу разных таблеток и стала описывать свои ощущения в твиттере. «Я просто хотела умереть, не знаю, зачем начала писать в твиттер», — говорит Аля. Записи девушки увидела ее коллега и выехала к ней со своим отцом, они вызвали скорую и пытались выломать дверь. Позже приехали и мама Али с отчимом. Они вызвали специальную службу, чтобы вскрыть дверь. Следом прибыли скорая помощь и полиция.

Алю забрали в реанимацию, откуда вскоре перевели в психосоматическое отделение. Там стало по-настоящему страшно: дверей не было ни в палатах, ни в туалетах, позвонить домой можно было только один раз в день, а вокруг были люди с аналогичным травматичным опытом и другими расстройствами.

В палате лежали шесть человек — ровесницы Али после попытки суицида или передозировки наркотиками и женщина, которая «исправно спрашивала», не собираются ли они расчленить ее семью. «Еще в отделении была женщина, которая размазывала свои экскременты по стенам. А другая молилась, потому что боялась темных демонов», — вспоминает девушка.

Ночью раздавались громкие крики — кричали и плакали пожилые женщины. Их связывали, завязывали им глаза, «чтобы не орали», и многие пациенты просили медсестер сделать им перед сном уколы феназепама (препарат, который подавляет работу центральной нервной системы. — Прим. ТД) — чтобы уснуть.

Узнав о ситуации, отчим Али договорился с заведующим о переводе дочери на лечение в больницу № 20. Но ночью, за день до назначенной даты, за Алей внезапно приехала бригада скорой помощи. Выяснилось, что лечащий врач перенаправил ее в другую психиатрическую больницу.

Але отдали черный пакет с вещами, в которых она поступила в больницу, — одеялом, пропитанным рвотой. Переодеться было не во что, поэтому девушке велели ехать в тапках и больничной ночнушке. Родителей не предупредили о ее переводе — когда мать приехала в отделение с чистыми вещами, Алю уже увезли.

В психиатрической больнице Алю приняли два санитара. Первым делом один из них заметил ее татуировки: мол, это что за АУЕ (признано в России экстремистской организацией. — Прим. ТД).

После этого Аля — без нижнего белья, в тонкой ночнушке — осталась в кабинете с врачом и двумя женщинами, которые заполняли данные истории болезни. Из вопросов девушка узнала, что в психосоматическом отделении ей поставили диагноз «психопатия». Узнав из истории болезни о ее опыте употребления наркотиков (к тому моменту она давно прекратила их употреблять), врач стал агрессивнее. Он начал называть ее наркоманкой. Аля возмутилась. Он ответил, что ее мнение «вообще ничего не решает», отказался предоставить ей согласие на госпитализацию и позвал санитаров.

Санитары связали Алю, по ее словам, ее опрокинули на пол и стали удерживать. «Я лежала на полу и говорила: можно я сяду? А он [врач] отвечал, что я не заслуживаю сидеть, что я наркоманка, а не человек», — рассказывает девушка.

ПО ЕЕ СЛОВАМ, ЕЕ УДАРИЛИ ПО ГОЛОВЕ И ДУШИЛИ — НЕ В ПОЛНУЮ СИЛУ, ЧТОБЫ НЕ БЫЛО СЛЕДОВ

«Я ужасно себя чувствовала. Мне пришлось унижаться, просить, чтобы они меня не били, — а я гордый человек, и меня это очень сломало. Единственная травма осталась не из-за того, что я пыталась умереть, а вот из-за этой больницы», — говорит Аля.

Когда санитары и врач прекратили издеваться, девушка разрыдалась. Один из санитаров снова стал дразнить ее — «лошадью», намекая на лишний вес, другой — смеяться, что она валялась голая. Аля крикнула одному из них: «Ты садист», и тот пригрозил ей, что если она будет «тыкать», получит пять уколов аминазина (повышенную дозировку нейролептика. — Прим. ТД).

Когда женщины в кабинете закончили заполнять бланки, а Алю стали уводить, они с разочарованием сказали ей вслед: «Эх, шоу закончилось».

«Держали как задержанного — выкрутили руки за спиной»

После суицидальной попытки россиян не всегда госпитализируют в психиатрическую больницу. Иногда пациенты поступают в стационары другого профиля, например в травматологию, токсикологию или хирургию. Дальше пациента может осмотреть больничный психиатр и вынести решение о переводе в психиатрический стационар. Но важно подписать согласие на госпитализацию. Единой формы нет, но в документе должно быть прописано, что пациент соглашается на психиатрическую помощь, стационарные условия, медикаментозную поддержку.

Принципом информированного согласия часто пренебрегают: россиянам предлагается подписать бумаги не глядя. В качестве альтернативы персонал больниц пугает долгосрочным принудительным лечением по суду: согласно статье 29 ФЗ «О медицинской помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», она возможна в случаях, когда человек представляет опасность для себя или окружающих, недееспособен (то есть не может самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности), а также когда его психическое расстройство «обуславливает существенный вред здоровью, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи».

Без согласия, по звонку матери осенью 2017 года в психиатрическую больницу определили и 16-летнего Артема. Медикам хватило слов родительницы, несмотря на то что решения родителей о госпитализации достаточно только до достижения ребенком 15 лет.

Все произошло, когда Артем с матерью поссорились из-за его планов на университет: он хотел изучать физику, а мать настаивала, чтобы он шел на экономический факультет. Молодой человек услышал, как мать стала звонить в скорую психиатрическую помощь и говорить, что сын заперся в комнате и собирается что-то с собой сделать.

У Артема таких намерений вовсе не было. Взбешенный ссорой, он оделся и вышел на прогулку.

НАДЕЛ КУРТКУ — БЫЛ КОНЕЦ НОЯБРЯ. ДО ИЮЛЯ СЛЕДУЮЩЕГО ГОДА ДОМОЙ ОН ВЕРНУТЬСЯ НЕ СМОГ

На лестничной клетке он встретил трех человек в медицинской форме — двух мужчин и одну женщину. Мужчины схватили его в охапку и повели вниз, затолкнув в машину. «Держали как задержанного — выкрутили руки за спиной, — вспоминает Артем. — Я был в таком шоке, что даже пошевелиться не мог».

Его отвезли в психоневрологический диспансер напротив дома — дорога заняла около минуты, проводили в комнату для досмотра, где забрали обувь и куртку, затем отвели в наблюдательную палату, выдали постельное белье и сказали застилать себе кровать. «Меня просто там оставили, и все, почему-то больше со мной никто не разговаривал», — говорит Артем.

Никаких бумаг ему подписать не дали — вплоть до определения в палату подросток не понимал, что происходит.

«Ссать ты пойдешь тогда, когда скажу я»

В сентябре 2020 года житель Челябинска Амир Биесов почувствовал, что его эмоциональное состояние резко ухудшилось, и вызвал скорую.

Бригада приехала через 20 минут: Биесов встретил трех медиков, объяснил, что находится в очень тяжелом состоянии, уже год принимает антидепрессант, который не помогает, а лечащий врач не предлагает новой схемы. Врачи скорой предложили госпитализацию, и Биесов согласился. «Я даже не спрашивал о других вариантах — не думал, что госпитализация будет хуже, чем что-либо еще, — рассказывает он. — Если бы мне сделали укол, выписали таблетки или дали направление на дневной стационар, я бы согласился на это».

Биесова госпитализировали в психоневрологическую больницу на улице Кузнецова, где наблюдаются пациенты со всей области. Расспросили о причинах суицидальных мыслей, жалобах, узнали о текущем лечении. Когда мужчина сказал врачу, что хочет покончить с собой, тот спросил, на каком этаже он живет. «Я отвечаю: на третьем. Спрашивает: а как ты хотел? Говорю: хотел ******», — говорит Биесов, ненадолго замолкает, признается, что вспоминать об этом трудно.

«ВРАЧ НАЧАЛ С САРКАЗМОМ ШУТИТЬ: ДУМАЕШЬ, ТАК МОЖНО УБИТЬСЯ?» — ВСПОМИНАЕТ МУЖЧИНА

По его словам, врач начал советовать, какое здание найти, чтобы оттуда ***”. Тон медика стал очень грубым.

Ожидаемой поддержки при обращении к неотложной помощи не получила и Диана (имя изменено по просьбе героини. — Прим. ТД) из Санкт-Петербурга. В 2020 году у нее случился нервный срыв, которому предшествовал длительный эпизод депрессии. Каждый день она жила с ощущением, что вот-вот бросится под *****. В один из дней она вышла от своего психотерапевта, зашла в бар, выпила несколько шотов и осознала, что, если сейчас зайдет в метро, то точно *******, а значит, ехать никуда нельзя и нужно обратиться за помощью прямо сейчас.

Было около десяти часов вечера. Диана позвонила своему молодому человеку. Он приехал в тот же бар, и они вместе стали звонить в скорую помощь, объяснили, что у девушки суицидальные мысли и срочно нужна помощь специалиста. К ним отправили бригаду скорой помощи и уверили, что все будет в порядке: с Дианой поработает психиатр.

Когда приехала скорая, Диану сразу спросили, пила ли она алкоголь. Она сказала, что пила. Врачи ответили: «А, ну ясно», объяснили, что раз уж они вызвали скорую, то ей придется с ними ехать и отдали ее молодому человеку ее паспорт и мобильный телефон.

Девушку доставили в одну из старейших городских больниц, сняли с нее сережки и шнурки, вынули шнурок из толстовки. Затем ее завели в маленькое помещение — размером примерно шесть на шесть квадратных метров. Там лишь стояла маленькая скамейка, на которой можно было лечь, лишь согнув колени. Крошечное окно в палате едва пропускало свет. Соседями оказались алкозависимые люди.

Диане не разрешали никому звонить и выходить из «бункера». Когда она захотела в туалет, охранник ее не пустил со словами: «Ссать ты пойдешь тогда, когда скажу я» и рекомендовал ей писать в свои кроссовки.

«Через час я уже была к этому готова. Он заглянул в окно прямо в тот момент, когда я начала снимать штаны. Это был самый унизительный момент в моей жизни», — вспоминает девушка.

После этого охранник вывел девушку в туалет. По дороге она снова расплакалась и попросила его позвать врача. Тогда охранник, продолжает она, ударил ее по шее и, закинув обратно в «бункер», закрыл дверь со словами, что все пациенты — «алкаши и психопаты ненормальные».

Когда к девушке, наконец, зашел психиатр, он застал ее в слезах. Врач сказал Диане, что не вернется, пока она не «начнет себя нормально вести». «Соседи из соседней “камеры” услышали, что я плачу, спросили, как я себя чувствую. Один из них дал мне кнопочный мобильный телефон. Тогда я смогла дозвониться до мамы и молодого человека, рассказать им, что происходит», — продолжает Диана. Родственникам объяснили, что девушку продержат там двенадцать часов «как буйную».

В итоге ее действительно выпустили. На приеме у психиатра она пообещала, что больше ничего не хочет с собой сделать: «была готова сказать все, что угодно, лишь бы не возвращаться туда».

«Единственное, что меня хоть как-то спасало, что через это маленькое окошко видела часы, на которых было время. Так можно было хотя бы за чем-то следить, стараться не сойти с ума» — на этих словах Диана начинает горько плакать и не сможет успокоиться до конца нашего разговора.

Когда она поделилась историей со своим психотерапевтом, та ответила: «Надеюсь, теперь ты будешь спокойнее и мы не попадем в такие ситуации». С тех пор она больше не рассказывала о своих двенадцати часах ада никому. «Я не думаю, что со мной происходило что-то страшнее, — говорит она. — Я пережила насилие, ухаживала за тяжелобольным отцом, но это все крохи по сравнению с той ночью».

Где держали Диану эти двенадцать часов, она до сих пор не понимает, а представители больницы на запрос «Таких дел» ответили, что «таких блоков у них нет».

«Когда колют галоперидол, спишь двадцать часов»

После приема и регистрации пациента с суицидальной попыткой или суицидальными намерениями помещают в наблюдательную палату: это необходимо для того, чтобы предотвратить повторную попытку самоубийства и определить остроту состояния перед переводом в другое отделение (например, острое или санаторное). Обычно это занимает до трех суток.

16-летний Артем провел в наблюдательной палате почти полгода.

Его соседи по палате постоянно лежали на «вязках». «Вязки» — это фиксация пациента с помощью веревок или рваных кусков ткани к кровати за руки и ноги. Иногда жгутом фиксируют и шею.

АРТЕМУ ПОВЕЗЛО: ОН БЫЛ ОДНИМ ИЗ СЧАСТЛИВЦЕВ В ПАЛАТЕ, КОГО НЕ ПРИВЯЗЫВАЛИ, — ВОЗМОЖНО ПОТОМУ, ЧТО ОН ВЕЛ СЕБЯ ТИХО

Вторым был бритый налысо подросток с огромным шрамом на всю голову, оставшимся, по слухам, после удара отца. «Вязок» он избежал, потому что ухаживал за другим больным в палате — мужчиной за сорок после попытки суицида, который сломал себе обе ноги и одну руку и после перевода в психоневрологический диспансер из реанимации все не мог двигаться. За ним нужно было убирать утку.

Среди постоянных обитателей палаты был мужчина лет тридцати, который время кричал и угрожал убить соседей по палате. Другой сосед Артема жаловался, что у него в носу постоянно разговаривает Путин. «У нас же еще в общей зоне был все время включен телевизор с Первым каналом — и там тоже все время разговаривал Путин, — рассуждает Артем.— Я и думал: братан, а ты вообще уверен, что с тобой что-то не так?»

Правда, в общую зону Артема не пускали — новости Первого канала он слышал только через закрытые двери наблюдательной палаты. На дверях была щеколда и цепь. Лишь в определенное время Артема и соседей по палате выпускали в столовую. Затем загоняли обратно. Но в порядке исключения санитары разрешали Артему покидать палату, чтобы выходить самостоятельно в туалет, а не использовать утку.

В отличие от него Але в наблюдательной палате после издевательств санитаров пришлось спать связанной — «слава богу, связывали только руки».

«Со мной просто не общались»

Аля боялась, что теперь, когда она попала в такое учреждение, ее уволят и отчислят из вуза или поставят на учет. Только потом ей объяснили, что учета как такового нет, и на ее учебе и работе госпитализация не отразится.

Она очень часто плакала. Санитарки заявили ей, что «здесь не любят тех, кто плачет». Когда она не смогла успокоиться после второго предупреждения, ей сделали укол. «Мне уже когда-то кололи галоперидол, и утром я поняла, что это точно он, — рассказывает Аля. — Обычно колют феназепам, но это был точно не он. Когда колют галоперидол, спишь двадцать часов».

Затем из надзорной палаты ее перевели в «острое», и там с ней впервые поговорил психиатр. С момента суицидальной попытки прошло шесть дней. Психиатр упрекал Алю за агрессивное поведение и «драку с санитарами» и стал говорить о диагнозе «психопатия».

«Я рассказала ему про свой настоящий диагноз — пограничное расстройство личности, который стоит у меня с семнадцати лет, — говорит она. — А он мне хотел поставить биполярное. Пришлось объяснять, что такое пограничное. Казалось бы, его в 1980-х лечили уже». Врач назначил Але нейролептики, от которых ей становилось плохо. Среди побочных эффектов было повышение пролактина: из груди шло молоко.

Позже Аля узнала, что у девушки с параноидальной шизофренией из ее палаты было то же лечение, что и у нее. Соседку по палате с биполярным расстройством лечили по такой же схеме.

Артему лечение прописали сразу, правда, без консультаций.

Только на выписке он узнал, что в его схему входили антидепрессант феварин и нейролептик рисперидон.

«ИХ ДАВАЛИ ТРИ РАЗА В ДЕНЬ, КАК И ВСЕМ. НО ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮ, ПОЧЕМУ МНЕ ВЫПИСАЛИ ИМЕННО ЭТИ ПРЕПАРАТЫ. СО МНОЙ НЕ ОБЩАЛИСЬ»

Амиру Биесову в первый день дали антипсихотики галоперидол и аминазин, притом что у него в анамнезе не было психоза, основного показания для использования подобных препаратов. О том, что именно он принимал, Биесов, как и многие, узнал случайно: о назначаемых препаратах с ним никто не разговаривал.

По словам Биесова, первый месяц он провел «в состоянии овоща»: ему позвонила близкая подруга, а он ее не узнал, а также с трудом узнал мать, когда она приехала его навестить. Тогда, как он узнал позже, к галоперидолу и аминазину добавили акинетон — корректор экстрапирамидных расстройств (тремор, акатизия, тики, паркинсонизм), вызываемых антипсихотиками.

Так называемые типичные антипсихотики — нейролептики прошлого поколения (галоперидол, аминазин) — то, с чем у многих ассоциируются ужасы отечественной психиатрической госпитализации. В некоторых больницах они используются и как универсальное лечение, и как наказание особенно «строптивых» пациентов.

Люди после суицидальных попыток часто рассказывают о применении к ним подобного медикаментозного лечения даже в случаях, когда не было психоза и других показаний к использованию данных препаратов.

Кроме того, известно, что галоперидол может провоцировать депрессию и суицидальное поведение у некоторых пациентов. При этом он никогда не был исследован и одобрен в качестве препарата, предотвращающего суициды. А единственным лекарством, одобренным американской FDA для снижения суицидального риска, остается атипичный антипсихотик клозапин.

Современные исследования также показывают, что у пациентов с историей униполярной депрессии или биполярного расстройства препараты лития снижают риск суицидального поведения. Метаанализ четырех клинических испытаний подтверждает эффективность лития в качестве монотерапии или дополнения к основным препаратам (например, селективным ингибиторам обратного захвата серотонина).

Психиатр Антон Самошкин объясняет, что без назначения старых антипсихотиков, которые принято считать «тяжелыми», иногда не обойтись. «Есть немало стойких галлюцинаторных или бредовых расстройств, когда современные антипсихотики банально не тянут, даже в максимальных дозировках, — говорит Самошкин, — И, чтобы убрать бред или галлюцинации, нам приходится использовать галоперидол и трифтазин. Если же эти препараты назначаются “с нуля”, без современных подходов, — это, конечно, архаизм. Результаты лечения такими “специалистами” могут очень сильно повредить здоровье и социальное функционирование пациента».

«Врач говорит тебе, нормальный ты или нет»

Медикаментозное лечение часто оказывается единственной функцией психиатрической больницы, при этом психотерапия или реабилитационные мероприятия (групповые занятия, спортивные кружки и так далее) доступны далеко не во всех учреждениях. Это особенно касается острых отделений — порой они больше похожи на места лишения свободы, чем на отделение больницы, в котором люди пытаются вернуть себе душевное здоровье.

Аля рассказывает, что в «остром» звонить можно было только на стационарные телефоны: если у родственников есть только мобильные, ты оказываешься без связи с внешним миром.

В больнице Артема каждый четверг был обход, но конкретно к нему никто не подходил. «Меня никто не спрашивал о моей якобы попытке, — говорит он, — я даже не знал, кто мой лечащий врач. А обращаться к тем, кто ходил на обходах, мне было стремно: любое лишнее слово — это “вязки” или галоперидол».

Однажды сосед Артема со сломанными ногами пожаловался на самочувствие и спросил, когда его уже переведут в травматологию. За это его привязали к кровати, несмотря на то что он был уже фактически обездвижен. Ощущение несправедливости ощущалось молодым человеком тяжелее всего. «Я туда попал ни за что — просто потому, что мама на меня наговорила, — говорит Артем. — А если скажешь: “Это ошибка, я здоров”, врачи скажут: “Ага, произошло ухудшение состояния, продлим вам госпитализацию”».

Биесов описывает похожие ощущения. «Там [в больнице] складывается ситуация полного неравноправия. Тебе дают понять, что ты не можешь быть субъектным — ты больной. И если ты просишься домой, значит, это не с больницей что-то не так, а тебе показалось. Просишься домой, а они делают вывод: “Ага, он сильно тревожный, давайте увеличим дозу и продлим госпитализацию”».

По словам Биесова, внутри психиатрической больницы все интерпретировалось как симптом. «Я когда-то читал работы Фуко про психиатрию — не думал, что испытаю это все на своей шкуре. Врач говорит тебе, нормальный ты или нет, и решает, давать или не давать тебе права».

Биесов вышел из больницы в конце ноября 2020 года. После госпитализации ему не стало лучше, а из-за воздействия тяжелых препаратов было сложно вернуться к обычной жизни, и сейчас он продолжает восстанавливаться.

Артем смог выписаться по счастливой случайности: его лечащий врач, с которым он так и не познакомился лично, ушел в отпуск. На замену пришла врач, которая осмотрела карту Артема, изучила историю болезни и посчитала, что «здесь что-то не так». На обходе она заговорила с парнем, и это был его первый настоящий разговор с врачом за полгода госпитализации.

«Она просто спросила: что вообще происходит? И я ей объяснил все честно. Видимо, она мне поверила». На следующий день Артема повели к психологу, и пригласили его мать. Психолог задавала Артему вопросы о жизни, состоянии, отношениях с мамой, а потом поговорила и с ней самой. «И потом у кабинета стояли психиатр, психолог и то ли главврач, то ли ее зам. Я слышал, как психолог кричала на них: “*****, он полностью здоров, его надо выпускать, а мать — лечить”».

Персоналу больницы все же удалось договориться с матерью Артема, и она его забрала. При выписке дали справку о том, что он проходил лечение с диагнозом «здоров».

На следующий день парень уехал к дальней родственнице работать на ферме, пока не скопил денег, чтобы снять квартиру. А через год, когда он вставал на воинский учет, на запрос военкомата в психоневрологический диспансер — проходил ли Артем лечение — пришел ответ, что такого пациента у них не было.

«Остервенела и поняла, что не хочу себя отдавать просто так»

У врачей действительно есть право определять, имеется ли опасность для окружающих в силу состояния пациента, но с их решением можно спорить, обжаловать его, замечает вице-президент Адвокатской палаты города Москвы Вадим Клювгант. И если решается вопрос о недобровольной госпитализации, в судебном заседании обязательно должны участвовать защитник или адвокат, представляющие интересы пациенты: нужно использовать любую возможность получения юридической помощи. «Болезнь может делать человека недееспособным, но он никогда не становится бесправным», — убежден Клювгант.

Но основная проблема таких конфликтов — недостаточно серьезное отношение к пациентам с суицидальными намерениями или попытками. «Говорят: вы тут просто хотите внимания, — рассказывает Аля. — Пренебрежение к чувствам. К пациентам с шизофренией лучше относятся там. А такие расстройства не считают болезнью. Если девушки говорили о пережитом насилии перед суицидальной попыткой, санитарки могли начать расспрашивать: «Сколько их было? Один? Ну расслабилась бы и получала удовольствие»».

Но иногда люди с суицидальными намерениями могут получить настоящую поддержку. Так произошло с журналисткой Ниной Абросимовой. Она решила, что она умрет, в марте 2020 года. Незадолго до этого она прекратила принимать терапию тревожно-депрессивного расстройства, которое ей диагностировали более двух лет назад. Психиатр объяснила Абросимовой, что как раз к этому времени прием препаратов можно будет прекращать. А потом случился локдаун.

Абросимова стала испытывать непрекращающуюся тревогу и позвонила врачу. Новый психиатр выписала ей другую схему, и тот шаг оказался критичным: новый антидепрессант повысил тревожность (распространенный побочный эффект препаратов группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина, наблюдающийся в первые недели приема. — Прим. ТД). Абросимова стала замечать, что с ней «что-то не в порядке», она все чаще подходила к окну и балкону и думала о том, что можно завершить все «вот так». В один из дней девушка поссорилась с мамой и сидела в слезах. Тогда она и приняла решение уйти из жизни.

Она сказала об этом молодому человеку, но тот всерьез это не воспринял. Когда он ушел в магазин, она приняла большую дозу ***, как бы легла спать, но с четким осознанием: сейчас умрет. Но, вернувшись, мужчина сразу заметил блистеры от таблеток рядом с кроватью и вызвал скорую помощь.

Ей промыли желудок, уточнили, сознательно ли она приняла таблетки или просто что-то перепутала, предоставив выбор: госпитализировать или нет. Она соврала, что перепутала. Но через два дня Абросимова сообщила близким, что повторит попытку — на этот раз другим способом. Тогда всей семьей они приняли решение, что ее необходимо положить в больницу, и выбрали Научный центр психического здоровья.

С терапии, которую назначила девушке предыдущий психиатр, ее сняли и назначили новые препараты. Разговоры с психиатром проходили каждый день, врач просила девушку нарисовать схемы настроения за три года (восстановив по фотографиям), чтобы понять, есть ли биполярное расстройство. А еще в отделении была игровая комната — множество пазлов, «Монополия» и «Имаджинариум», и розетка для подзарядки гаджетов. Соседки по палате организовывали занятия йогой и фитнесом, но Абросимова заскучала по семье и попросила собрать консилиум. Ее психиатру Надежде Сергеевне удалось настоять на продолжении лечения, и в итоге это помогло: журналистка вышла из клиники без депрессии.

Положительный опыт госпитализации был и у 28-летней художницы и журналистки Алены Агаджиковой. Агаджикова живет с генерализованным тревожным расстройством много лет. Кроме того, она страдает паническими атаками, клаустрофобией и агорафобией. Суицидальные мысли впервые появились у нее в 26 лет, после расставания с мужем. Одиночество и обостряющиеся симптомы психических расстройств будто «разблокировали красную кнопку под названием “уйти из жизни”».

За помощью она обратилась в кризисное психиатрическое отделение ГКБ имени Ерамишанцева в Москве, основанное в 1981 году Айной Амбрумовой, доктором медицинских наук и основоположницей советской и российской суицидологии.

Девушку приняли на госпитализацию через пять дней после обращения, она пролежала полторы недели и вышла в «суперском состоянии». Но через пару недель стали усиливаться суицидальные мысли. Она приняла решение о повторной госпитализации. Ей скорректировали схему, составили более плавный план выписки: после отмены капельниц Агаджикову наблюдали еще шесть дней, чтобы убедиться, что состояние достаточно стабильно и без них.

«Мне очень помогла и первая, и вторая госпитализация, — говорит она, — Особенно то, как там естественным образом создавалась группа людей, которые друг друга подбадривают. Мы подключали ноутбук к телевизору в игровой комнате, смотрели вместе фильмы. Иногда сидели все в обнимку. Это превращалось в такой детский лагерь со своими секретиками. Это невероятно сильно поддерживает». Во время второй госпитализации Алена нашла друзей, один из которых стал для нее особенно близким. После выписки они стали часто проводить время вместе, что очень поддержало ее в адаптационный период после выписки.

Поддержка после выхода из больницы действительно нужна: существует феномен ухудшения состояния сразу после выписки. В 2019 году в журнале Harvard Review of Psychiatry опубликовали результаты исследований статистики суицидов после госпитализации. Цифры оказались довольно высокими: на каждые 415 выписок приходится одно самоубийство, а на каждые 46 выписок — одна суицидальная попытка. Для того чтобы улучшить ситуацию, авторы исследования рекомендуют больницам тщательнее составлять план действий после окончания госпитализации, а также проводить мониторинг недавно выписавшихся пациентов.

«Я знаю по себе, насколько тяжелыми бывают состояния, — говорит Агаджикова. — До последней госпитализации я полгода каждый день уговаривала себя, что надо жить. И в какой-то момент я сказала себе, что буду бороться до самой последней капли терпения. Просто до самого конца я буду идти, и я буду жить. Я остервенела и поняла, что не хочу себя отдавать просто так».

*****

У Али остались фотографии кровоподтеков от следов «вязок». Она нашла истории еще нескольких людей, чей опыт в больнице совпадает с ее, и пытается выйти с ними на связь. Вместе с бабушкой они планируют подать в суд.
https://takiedela.ru/2021/06/lishnee-sl ... t=58060737
По вопросам работы ресурса можно писать сюда - mal-kuz@yandex.ru (мои ответы могут уходить в Спам) или в личные сообщения
Спасибо, что выбрали форум "Малыши-Кузнечики"! :love:
Аватара пользователя
Admin
Администратор
Сообщения: 16785
Зарегистрирован: 11 мар 2022, 17:32

Re: Превенции подростковых суицидов

Сообщение Admin »

«ЛОВЦЫ НАД ПРОПАСТЬЮ»: НЕПРАВИЛЬНЫЕ РЕАКЦИИ

Друзья, на этой неделе новая публикация программы превенции подростковых суицидов #ЛовцыНадПропастью выходит в четверг. Но от этого, к сожалению, менее острой и актуальной проблема самоубийств среди подростков не становится.

Сегодня поговорим о том, какие неправильные реакции на суицидальное поведение подростков встречаются наиболее часто? Почему друзья, родители, другие члены семьи, педагоги и даже не очень подготовленные психологи реагируют неконструктивно? В чем вред и опасность таких реакций? Разберемся подробнее.

👉🏻 1. Как реагируют?
Избегают беседы о суицидальных намерениях.

Почему?
Потому что становится тревожно и страшно, хочется закрыть глаза и тогда «если я этого не знаю и не вижу, то этого и не существует».

В чем опасность?
Подросток еще раз получает подтверждение собственной ненужности и брошенности. Суицидальный риск возрастает.

👉🏻 2. Как реагируют?
Не верят подростку.

Почему?
Потому что верят в мифы: «те, кто реально задумал совершить самоубийство, об этом не говорят»; «разговоры о суициде – это всего лишь манипуляции и шантаж».

В чем опасность?
Подросток чувствует недоверие, замыкается. Может совершить попытку, просто чтобы доказать серьезность своих намерений и серьезность самого себя.

👉🏻 3. Как реагируют?
Провоцируют на конфликт, ругают, подначивают («иди – и сделай»).

Почему?
Потому что собственный страх совсем непереносим и быстро сменяется на раздражение и гнев.

В чем опасность?
Подросток и правда может пойти и сделать. Такие случаи нередки.

👉🏻 4. Как реагируют?
Убеждают в неправильности мыслей, взывают к чувству вины.

Почему?
Потому что чувствуют свою собственную беспомощность и бессилие, не знают, как еще можно повлиять на ситуацию.

В чем опасность?
Подросток чувствует еще больший стыд и вину, замыкается, уходит в себя, перестает контактировать. Оставшись без поддержки, может совершить суицид.

👉🏻 5. Как реагируют?
Называют психом и пугают «психушкой».

Почему?
Потому что верят в миф: «самоубийство совершают только ненормальные».

В чем опасность?
Подросток пугается перспективы оказаться «в психушке», долго остается без помощи, а проблемы прогрессируют.

❓Так как же правильно реагировать, чтобы помочь?
Читайте в наших предыдущих выпусках.

Автор Мария Афонина, клинический психолог АНО БО "Журавлик"

***
Напоминаем, что работает наша горячая линия психологической помощи подросткам, оказавшимся в сложной жизненной ситуации:

8 (800) 500-44-14

Время работы: пн-пт с 10:00 до 20:00 мск
Запишите, сохраните, поделитесь. И это точно #касаетсякаждого

❗Поддержать программу «Ловцы над пропастью» и работу горячей линии можно по ссылке 👉 zhuravlik.org
https://vk.com/travlinet?w=wall-157766388_3717
По вопросам работы ресурса можно писать сюда - mal-kuz@yandex.ru (мои ответы могут уходить в Спам) или в личные сообщения
Спасибо, что выбрали форум "Малыши-Кузнечики"! :love:
Аватара пользователя
Admin
Администратор
Сообщения: 16785
Зарегистрирован: 11 мар 2022, 17:32

Re: Превенции подростковых суицидов

Сообщение Admin »

По вопросам работы ресурса можно писать сюда - mal-kuz@yandex.ru (мои ответы могут уходить в Спам) или в личные сообщения
Спасибо, что выбрали форум "Малыши-Кузнечики"! :love:
Аватара пользователя
Admin
Администратор
Сообщения: 16785
Зарегистрирован: 11 мар 2022, 17:32

Re: Превенции подростковых суицидов

Сообщение Admin »

Изображение

Изображение
По вопросам работы ресурса можно писать сюда - mal-kuz@yandex.ru (мои ответы могут уходить в Спам) или в личные сообщения
Спасибо, что выбрали форум "Малыши-Кузнечики"! :love:
Аватара пользователя
Admin
Администратор
Сообщения: 16785
Зарегистрирован: 11 мар 2022, 17:32

Re: Превенции подростковых суицидов

Сообщение Admin »

«ЛОВЦЫ НАД ПРОПАСТЬЮ»: КАК СПРАВИТЬСЯ СО СТРЕССОМ

В программе #ЛовцыНадПропастью мы уже говорили о разных причинах и факторах подростковых самоубийств. Большинство этих факторов можно объединить в одну большую группу – стресс. Как же с ним справляться?

Совладание со стрессом – навык, необходимый каждому в современном мире. Он состоит из разных стратегий поведения, которые человек использует в проблемных ситуациях. Сегодня мы расскажем вам, как помочь ребенку научиться справляться со своим стрессом.

Одним из способов снижения эмоционального напряжения является спорт. Помимо этого, в спортивных секциях ребенок имеет возможность реализовать свою потребность в общении где-то еще помимо школы. Очень важно учитывать заинтересованность самого ребенка при выборе того или иного вида физической активности. Иначе то, что должно было помочь справляться со стрессом, может стать его причиной.

Другой способ – это хобби, не связанные с физической активностью. Занятия музыкой, рисование или другая творческая деятельность помогают человеку справиться со стрессом.

Стабилизировать эмоциональное состояние помогают также совместные прогулки, походы в кино, изучение интересных мест. Не с целью обсудить проблемы, а с целью провести время вместе в спокойной обстановке. Попробуйте создать привычку совместного времяпрепровождения с ребенком, которая подходит лично вам.

Конечно, в подростковом возрасте ребенок может отказываться от общения с родителями, ссылаясь на собственные личные дела. Не отбирайте у подростка такую возможность, но и продолжайте предлагать провести время вместе – когда ему понадобится, он согласится.

Снижению эмоционального напряжения помогает и возможность быть выслушанным. Тут речь идет не о помощи или совете в разрешении проблемной ситуации, а о возможности высказаться. Зачастую подростки не могут рассказать родителям абсолютно все – и это нормально. Они могут избрать для подобных разговоров своих друзей. Но именно в семье ребенок может понять, что делиться своими проблемами с близкими — это нормально.

Существуют и деструктивные методы снятия напряжения: алкоголь, наркотики, опасное поведение. К сожалению, данные способы приносят кратковременное облегчение и потому усваиваются ребенком достаточно устойчиво.

В усвоении стратегий совладания важную роль имеет подражание. С огромной долей вероятности ваш ребенок будет в первую очередь пробовать справляться со стрессом так, как справляетесь с ним вы. Так что самым важным в обучении будет являться ваш собственный пример.

Снижение эмоционального напряжение — лишь часть совладающего поведения. Вторая часть — это решение проблемных ситуаций. Стратегии такого рода ребёнок также принимает в процессе своего взросления. Об этом мы вам расскажем в следующий раз.
https://vk.com/travlinet?w=wall-157766388_4020
По вопросам работы ресурса можно писать сюда - mal-kuz@yandex.ru (мои ответы могут уходить в Спам) или в личные сообщения
Спасибо, что выбрали форум "Малыши-Кузнечики"! :love:
Ответить

Вернуться в «Психология детей»